С войны П.Т. Дегтярев вернулся с четырьмя капитанскими звёздочками на погонах. Находясь в запасе, получил майорское звание. Работники военкомата, по свидетельству родственников, как-то обмолвились о том, что майор дорос уже до полковника. Так или иначе, сегодня Петр Терентьевич Дегтярев, родившийся 20 августа 1915 года, похоже, является самым старшим как по возрасту, так и по воинскому званию среди всех участников Великой Отечественной войны района. Таких, как он боевых офицеров с передовой, не то, что в районе и области, но и в стране и СНГ остались считанные единицы. Уроженца Веселого Кута - Ворошиловки война застала на действительной службе в должности политрука танковой роты. Очень скоро часть Дегтярева, квартировавшую в Уральске, подняв по тревоге, бросили на Центральный фронт наперерез бронированным колоннам Гудериана.
- Немцы воевали только до заката, а потом до утра затихали, - вспоминает Пётр Терентьевич.- Нередко в минуты передышек врубали на своих позициях динамики и дразнили нас: сдавайся, мол, рус, а то не дождётся тебя твоя Катюша. Но как только появились у нас «Катюши», немцам сразу стало не до смеха. Действовали мы в одних рядах с конниками знаменитого генерала Плиева. Вместе в атаки ходили: мы на танках, отчаянные джигиты на конях. А лошади вели себя как люди. Ложились на землю под огнём, старались укрыться за танками, броня на которых была, прямо скажу не очень. Да и сами танки тоже были поначалу не очень, хотя немецким, думаю, всё же не уступали. А вот до наших тридцатьчетверок их машинам было далеко... Те чехвостили гитлеровцев как хотели.
Всё это будет потом. А летом-осенью сорок первого бронированные чудища Гудериана, как говорится, в хвост и гриву «расчехвостили» наши конно-танковые лавы. Раненый в ногу, которую едва удалось отстоять от ампутации, чудом, почти голым выбравшись из подбитой, горевшей машины, в сентябре 1941 года 26-летний политрук оказался на койке первого своего госпиталя. Сразу с неё Дегтярева отправили в тыловой Белебей учиться по сокращенной программе в Военно-политической академии имени Ленина. А с мая 1943 по май 1944 года свежеиспеченный «академик» снова воевал: на Юго-Западном и 3-ем Украинском фронтах в должности командира особого разведывательного танкового батальона. Пока опять, в третий раз за войну, не попал в госпиталь с тяжелейшим ранением в голову... Инвалидом второй группы вернулся капитан Дегтярев домой. Не курорты, не заслуженный отдых, не прочие почести ждали здесь защитника Родины. Чтобы выжить самому, прокормить семью, надо было работать, работать и работать. И он работал. В автохозяйстве, на заводе, 22 года - уполномоченным Вторчемета по району, быстро став лучшим в области. А Вторчемет был совсем не последней организацией в Союзе...
Чего о наградах молчу? Есть, конечно, награды. И ордена, и медали. Один из самых почетных, самых солдатских - орден Красной Звезды нашел офицера, например, лишь в середине 60-х... А сколько еще не нашло, хотя и знает, помнит, что представляли? Да и как было наградам найти бойца, если он то в боях, то в госпиталях. А тот - Красной Звезды - ему, знаете, где вручили? В сарае, где он управлялся по хозяйству, мол, не до торжеств, сойдёт и так. Но не праздничная это тема. Замечу лишь. Если бы такие, как Дегтярев, исполняли свой долг перед Родиной на войне так, как Родина, в лице своих уполномоченных представителей, возвращала эти долги им, мы никогда и никого не победили бы...

У нас была хорошая газета.
5 мая – День советской печати.
В, казалось, бесконечной череде майских советских праздников далеко не последнее место занимал День советской печати, отмечавшийся ежегодно 5 мая. Вспомнить о котором сегодня, в преддверии праздника Победы, будет очень даже уместно. Ведь районную газету, не только как политический орган райкома партии и райсовета депутатов, но и просто как средство массовой информации, подняли на ноги бывшие фронтовики. И районка времен хрущевской оттепели, то есть первой половины 60-х годов, и районка первых лет перестройки, то есть второй половины 80-х годов не то, что не уступала газете, ныне называющей себя районной, но и по многим параметрам, при меньших амбициях и куда меньших возможностях, просто-напросто значительно превосходила её. О грамотности я уже не говорю.
Почти четверть века, начиная с 1963 года, «Знамя коммунизма» возглавлял кавалер ордена Славы Петр Никитович Дмитренко, опытнейший номенклатурный работник, в совершенстве знавший всякие разные властные штучки-повадки. В своей руководящей, редакторской деятельности Пётр Никитович по сути руководствовался молчалинским принципом «умеренности и аккуратности». К спорным материалам он относился, как правило, крайне осторожно и без предварительного согласования с «вышестоящими товарищами» в печать их, конечно, не отправлял. Но и творчеству абсолютно не препятствовал. Если и направлял, показывал направление, что делать, чем тому или другому сотруднику редакции заниматься, то очень вежливо, тактично, с уважением к мнению и личности этого сотрудника. Я бы сказал, даже с учётом их. Заканчивал ветеран свою журналистскую карьеру в должности заведующего отделом сельского хозяйства, и был незаменим по части разной оперативной информации, сводок и так далее. С телефоном Пётр Никитович умел работать как, пожалуй, никто из нас.
Полной противоположностью ему был Александр Алексеевич Басов (на фото), самый боевой, и, собственно, первый настоящий журналист – профессионал районки. Александр Алексеевич не боялся острых тем, можно сказать, даже специализировался на них. И что важно. Бичевал недостатки, как тогда назывались даже откровенные безобразия, не только по партийно-советской наводке, но и по собственной инициативе. Потому что, кроме «партийно-советского», всегда смел иметь и своё собственное мнение, и свои собственные убеждения. Не раз и не два за свою жизнь коммунист Басов находился в противостоянии с коммунистами, находившимися во власти. Последнего «первого» вообще, кажется, терпеть не мог. К концу жизни случились у него какие-то нелады и с чекистами. Наконец Александр Алексеевич был первым для меня фронтовиком, который отрёкся от своего Верховного. Именно фронтовик-орденоносец Басов по большому счёту первым обратился на страницах районки к теме участия земляков в Великой Отечественной войне. Почти все его лучшие материалы включены мной в книгу «Дорогие мои старики». Думаю, Александр Алексеевич не был бы против, хотя единомышленниками нас назвать было трудно. Из очерка Басова «Это не легенда», опубликованного 28 августа 1965 года, мы впервые узнали имя своего Героя Советского Союза - С.В. Нечипуренко. Наверняка именно Басов был первым, кто поддержал таких известных внештатных авторов газеты, как М.В. Кропотов, Х.М. Мусабеков, В.А. Щуплецов. Ведь они тоже были фронтовиками. Был фронтовиком и Андрей Иванович Попов из Босколя, активно сотрудничавший со мной. Вообще, надо сказать, фронтовики, пока имели силы, были самым активными, самыми неравнодушными и читателями, и авторами газеты «Знамя коммунизма».
И коль уж выше упоминалось о районке 90-х, то просто грех не вспомнить редактора той поры Геннадия Владимировича Кригера и поздравить его с 60-летием. Разное и противоречивое можно услышать сегодня об этом человеке. Но как о редакторе, организаторе труда творческого коллектива, ничего плохого я о нём при всём желании не могу. Районка при нём была одной из лучших в области, если вообще не самой лучшей. Саша Шилкин, Николай Ядров, Ирина Классен, Наталья Гопфауф, Еркин Карманов, та же Мария Сапарова – это всё люди из команды, которую подобрал именно Геннадий Владимирович Кригер. А, подобрав, чему-то, конечно, в журналистике научил. Потому что и журналистом он был далеко не последним. Со своим пером. Кстати, и реклама на полосы районной газеты впервые пришла именно с Кригером.


Отцовские реликвии.
Мой дедушка – выходец из украинских казаков. В начале 20-го века в числе многих других он вместе со своей семьёй переселился на так называемые «свободные земли». Шли своим ходом, ехали на лошадях, вели за собой домашних животных, везли на подводах нехитрый домашний скарб. Осели на исконно русской земле Троицкого района Уральской области. Были в числе основателей Батмановки. Здесь, в Батмановке, в 1910 году и родился мой отец Ковалев Егор Андреевич. С ним у дедушки было восемь детей, двое сыновей не вернулись с войны.
В 1928 году неподалёку от Батмановки началось строительство первого в СССР учебно-опытного зернового хозяйства. Отец, которому исполнилось в ту пору 18 лет, отправился на эту стройку, где вскоре и познакомился с моей будущей мамой, которая тогда была моложе его на один год. Но сколько она испытала уже в свои 17 лет! Её мать, потеряв в далёкой Чите мужа, с четырьмя детишками мал мала меньше перебралась к родственникам под Кустанай. В голодные 20-годы умирает и мама моей мамы. Дети попадают в детдом, где мамина сестрёнка и двое братишек вскоре умирают. А сама моя мама выжила лишь потому, что в 9 лет пошла к зажиточным людям в няньки.
На первых порах отец с матерью жили в палатках, юртах. Когда было построено первое жильё, им дали комнату в одном из бараков, где мы, все семеро их детей, и появились на свет. Жизнь потихоньку стала налаживаться. В совхозе открылись курсы шоферов и отец стал на них учиться. До сих пор, между прочим, среди его бумаг сохранились водительские права образца 1936 года. А до курсов ему всякую работу приходилось делать. Так как автотракторного транспорта тогда почти не было, большинство транспортных работ выполнялось на быках, верблюдах и лошадях. Вот и закрепили за отцом верблюда по имени Яшка, на котором он и подвозил стройматериалы. Да и плотником пришлось поработать в столярном цехе, который вместе с конюшней находился тогда как раз на том самом месте, где сейчас стоит школа имени М. Горького. Кстати, очень неплохим столяром-плотником, по моему разумению, был отец, если даже гитары умудрялся делать.
Получив права, папа до войны проработал, можно сказать, на всех тогдашних марках машин. А в 1942 году его вместе с автомашиной забрали на фронт. Осталось у нас на руках у мамы четверо. Мама, как и все другие женщины, работала по 18-20 часов. Жили очень трудно, голодно, ели сушеные картофельные очистки. Но выжили.
Папа же всю войну шоферил, подвозил на передовую боеприпасы и вывозил в тыл раненых. На многих фронтах побывал, освобождал Прибалтику, Польшу, Германию. Награжден орденом Красной Звезды, медалями, не раз отмечался благодарностями Верховного Главнокомандующего. Служил честно и добросовестно, как делал всегда любое порученное ему дело.
В фронтовом отцовском планшете сохранились его боевые награды, разные документы и записная книжка, с которой он, похоже, не расставался всю войну. В этой пожелтевшей, обветшавшей от времени книжке адреса боевых друзей – товарищей, маршруты пройденных фронтовых дорог, а также маршрут возвращения домой. В этой же книжке-невеличке стихотворение «Памятник», переписанное отцом из фронтовой газеты о величии и значении подвига русского солдата для народов всего мира.
После войны отец работал шофёром в Кустанайском совхозе, а после его объединения с техникумом – в Казахстанском совхозе-техникуме. Отсюда он и пошел на пенсию, оставив добрую память о себе на производстве. Мне тоже очень дорога память о нём – простом русском человеке и доблестном советском солдате.
Александра КОВАЛЁВА, п. Карабалык.


О девушках в солдатских сапогах.
Около одного миллиона советских женщин воевали на фронтах Великой Отечественной. 42 женщины в моем, наверняка не полном, списке фронтовичек района. В зенитно-пулеметных частях отвоевали своё Раиса Максимовна Аминова из Надеждинки и Лидия Васильевна Дубовец из Победы, связистками, радистками и телефонистками – Ксения Ивановна Рыборак из Новотроицка, комсомольчанки Дарья Яковлевна Иутина и Валентина Павловна Бабкина, бускульчанки Мария Федоровна Песник и Таисья Павловна Фадеева. Водили грузовики Тамара Филипповна Бурцева и Валентина Васильевна Багаева, снаряжали боезапасом на аэродромах бомбардировщики Матрёна Савельевна Казакова и Марфа Леонтьевна Скляр-Борисова, пекли хлеб солдатам бурлинки Мария Алексеевна Ковалинская и Вера Степановна Базарная, стирала солдатам бельё и одежду боец отдельного прачечного отряда Мария Фёдоровна Васильева. Но подавляющее большинство наших женщин на войне были медсестрами, санитарками, санинструкторами.
не очень баловала Родина-мать своих славных дочерей боевыми наградами. Лишь две медали «За боевые заслуги», одна медаль «За отвагу» и два ордена на всех фронтовичек района. Причем орден Красной Звезды нашёл Александру Фёдоровну Безрукову, «отбарабанившую» в медсанбате с сентября 1941 года по ноябрь 1945 года, уже после Победы. Война началась в воскресенье, а уже в понедельник Шурочка Безрукова, тогда ещё Мякишева, пришла в военкомат, проситься на фронт.
- Подрасти сначала немножко! Ты такая маленькая! – ответили там ей и отправили домой. Росточком Шура действительно не вышла. В свои двадцать выглядела она девочкой- подростком. Но вскоре понадобилась фронту и она, «такая маленькая»… Больше двадцати лет тому назад подарила мне Александра Фёдоровна Безрукова свою фронтовую фотографию, встретив и проводив улыбкой двадцатилетней фронтовой «сестрёнки». Такой красивой, доброй и улыбчивой и останется навсегда в моей памяти эта славная женщина.
А вот ни одной фронтовой фотографии Любови Кузьминичны Гуркалюк, к сожалению, не сохранилось. Да и на сохранившихся фотографиях мирного времени она совсем непохожа на ту Любовь Кузьминичну, которую я знал, которую помню. «Нашёл» я Гуркалюк в Голощекино осенью 1984 года. Более 30 лет проработала она на Станционном элеваторе, половину из них - мастером. Жила у всех на виду. Со своими бедами и радостями. Активно, как говорили тогда, участвовала в общественной жизни. И мало кто знал, а если и знал, то не придавал тому особого значения, какой нелёгкой судьбы человек живёт рядом с ними. Впрочем, кто из поколения, пережившего войну, мог похвастать лёгкой судьбой? Много было родственников у белорусской девчушки до войны, после неё не осталось никого: погибли непобежденными, многие – с оружием в руках. Сама она в неполные 18 лет надела солдатское обмундирование, стала санинструктором одной из батарей артиллерийского полка… В 19 - наградили её сначала медалью «За отвагу», а потом «Славой», орденом Славы третьей степени. Не за красивые глаза, конечно.
«Батарея Филимончик (девичья фамилия Любови Кузьминичны) вела огонь по врагу. Неожиданно прервалась связь. Тут же ужом выскользнул из окопа и пополз вдоль провода полевого телефона боец-связист. Грянул выстрел со стороны фашистов и застыл боец неподвижно. Находившийся неподалеку от Филимончик молоденький санитар выбрался из укрытия и пополз на помощь связисту. Но грянул новый выстрел. «Теперь мой черёд», подумала Люба и оставила укрытие, хотя никто не приказывал ей, наоборот, кричали, чтобы сидела и не рыпалась: и тех не спасёт, и себя погубит. Только Люба уже была рядом с ранеными. Привычно осмотрела одного – жив. Теперь – к другому. И тут же увидела совсем рядом с собой оборванный провод полевой связи. Быстро, не мешкая, не раздумывая, схватила, соединила, накрепко скрутила концы. Осталось взять раненого и – к себе. Но заходила ходуном от близкого гранатного разрыва земля, рванули в клочья одежду, тело осколки. Потом было 5 месяцев и 27 дней госпиталя…Кстати, последний осколок той гранаты врачи извлекли из её тела лишь в 1957 году»
Это я процитировал свою статью «Она защищала Родину», которую не без боя, не без правок одна за другой опубликовали как районная, так и областная газеты. Вычеркнут был абзац, в котором я просил, требовал у местных властей предоставить занедужившему «светлокосому солдату» квартиру в райцентре, хотя именно он был главный в статье. И писал я её прежде всего, чтобы помочь ей. Статья вызвала немало откликов, но власти среагировали лишь после того, как с письмами на имя первого секретаря райкома и председателя исполкома с просьбой, озвученной в публикации, обратился и я, и сама Любовь Кузьминична. В конце концов она справила новоселье в однокомнатной квартирке. Не буду рассказывать, как в той квартире жилось Любови Кузьминичне, как добивали её сантехники и медики. За что я от всей души и «отблагодарил» их в отдельно тому посвященной статье «Чужая боль», которую можно найти в книге «Дорогие мои старики». Не буду говорить и о том, как чуть ли не силком затащил к ней накануне 40-летия Победы военкоматовских работников, пребывавших в состоянии «подшофе». Можно сказать, забыл о том…Но не забыть никогда, как, вытянувшись по-солдатски стрункой, до этого долго вообще не встававшая на ноги, принимала Любовь Кузьминична юбилейные награды. Расхрабрившись, даже пригубила рюмку, как когда-то в блиндаже после боя обмывал свою «отвагу» двадцатилетний санинструктор с румянцем и ямочками на щеках и задорными, смешливыми искорками в глазах. Вот только прочесть под запись, как я просил, свои стихи у Любови Кузьминичны уже не хватило сил. Жить-то на белом свете ей оставалось совсем ничего. Хорошо хоть дочь, Людмила Павловна Юнусова, сохранила несколько маминых: не очень складных, но таких пронзительно-трогательных стихотворных строк. Вот они. Прочите и помяните девушек в « больших изорванных солдатских сапогах». Вечная им память!

Гремели дни и били барабаны,
Горели души пламенным огнём.
Мы молча шли, держа в руках наганы,
Мы шли отрядами единою стеной.
А вместе с нами в кожаной тужурке,
В больших изорванных солдатских сапогах

Шагала гордая женская фигурка,
Шагала девушка с винтовкою в руках.
На утро бой, жестокий бой, кровавый,
Горячий бой в холодную пургу.
На утро девушку, лежащую рядом с флагом,

Нашли уже застывшей на снегу.
Никто не знал, чья она, откуда,
Немой вопрос был спрятан на устах,
Но тот, кто видел, тот долго помнить будет

Вот эту девушку с винтовкою в руках.
Вот эту девушку с неженскою сноровкой,
В тужурке кожаной, в пилотке на глазах,
Вот эту девушку, лежащую рядом с флагом,

В больших изорванных солдатских сапогах.

Станционное. 1941-1945 г.г.
Страшная весть о войне пришла в наше село жарким июньским днём в разгар сенокоса. Знойный ветер горячим воздухом обдувал потные от работы лица. Девчата в белых ситцевых косынках сгребали сено.
- Ой, девчатки, дывитесь, несётся кто-то. Вот сумасшедший! Лошадь же загонит, - махнула рукой, показывая на чёрную, быстро приближающуюся точку Татьяна Чепига (Брегеда).
Нерадостную весть принёс им всадник: «Германец проклятый напал. Война». И тут же, побросав грабли и косы, отправились колхозники домой. Пока шли, подкрались сумерки. Вот оно и село: какое-то жуткое и чужое, с горящей лампой в каждом окне. Тревожно и тоскливо взвывали собаки, чувствуя людское горе. Возле конторы собралось всё село. Митинг вёл председатель колхоза Михаил Прокофьевич Дудник, ещё не зная, что меньше чем через месяц пришлёт ему с фронта письмо односельчанин Дмитрий Ефимович Брегеда: «Ваш сын и мой лучший боевой товарищ Егор Михайлович погиб в борьбе с фашистскими бандитами 11 июля». А 26 августа погибнет в бою и сам автор письма. Отказавшись от брони, в сентябре 1941 года добровольцем уйдёт на фронт мстить за сына сам 52-летний председатель. Уйдёт и не вернётся. И ещё одна похоронка придёт к Дудникам перед самой победой, на старшего сына Василия.
Кто знал, кто ведал тогда об этом? А также о том, что сгорит в танке Андрей Григорьевич Незнайко, а в большую семью Пастуховых трижды принесут похоронки? В декабре сорок первого похоронят в братской могиле в Тульской области Дмитрия Лукича Панченко, а его сын Василий пропадёт без вести. Навсегда останутся в эстонской земле Иван Васильевич Пирязев и Иван Тимофеевич Волощенко. Похоронят под Москвой Ивана Никифоровича Падалко, погибнет в бою и его брат Василий Никифорович. За 20 дней до победы похоронят в Германии Ивана Самойловича Дорошенко. В списке не вернувшихся с полей сражений - 221 станционец…
Всё это будет потом, а пока в Станционном идёт митинг и Михаил Прокофьевич Дудник пытается убедить земляков в скорой победе над вероломным врагом. Они стоят, слушают председателя и ещё не знают, что выпадет каждому из них впереди, через какие испытания придётся пройти во имя Победы…

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ САВЧЕНКО (ПАСТУХОВОЙ) АНТОНИДЫ ФЁДОРОВНЫ:
«В первый военный год хлеб уродил хорошо, но шли дожди и его пришлось заскирдовать мокрым, так как не хватало рабочих рук. Зимой скирды ломали на куски и отправляли в молотилки. Работали от темна до темна. Сутками возили зерно на элеватор на лошадях и быках. В корпус элеватора его мешками заносили на себе. Отдыхали 2-3 часа в сутки. В конце войны приходилось запрягать своих коров, чтобы пахать и боронить. Дети 10-15 лет тоже работали: сеяли, пахали».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ШИНКАРЮКА ВИКТОРА ЕМЕЛЬЯНОВИЧА:
«В школе учились до посевной, а потом до самых холодов работали в колхозе. Печки в школе топили соломой. Детям, у которых погибли отцы, и самым бедным варили суп из пшена и мёрзлой картошки. В школе выделили комнату, где варили еду и кормили детей. Вёсны 1943-1944 годов были сырые. Семена бросали прямо по непаханому. Старики набирали зерно в торбу и сеяли, а следом мы с Михаилом на своих личных коровах боронили колхозные поля, чтобы закрыть зерно. Колхозные поля боронили все жители Голощёкино, так как за это им потом давали разрешение на покос сена. Если у кого разрешения не было, а сено он заготавливал, то объездчик Дерепаско Федор забирал сено в колхоз. Ездил он на шустрой серой лошади. Если увидит, что кто-то косит сено, то сразу говорил: «А бумажка у тебя есть, что ты молоко и мясо сдавал, что корову свою давал в колхоз пахать?». Без этой бумажки не давал даже ракиту рубить. По тогдашней норме нужно было сдать государству по 9 кг. топленого масла и по 40 кг. мяса. Колхозное сено скирдовали на полях, а вывозили уже зимой на быках, в основном пацаны. Питание было плохим и пацаны - кожа да кости.
Всякое бывало. Тётя Лукерья набрала в карманы жареной пшеницы, а по дороге домой ей встретились председатель колхоза и уполномоченный. За эту провинность отправили её в трудармию, в Караганду. Там она сильно заболела, и, чтобы не возиться с больной, её тут же отправили домой. Отец мой ушел на фронт вместе с 12-ю мужиками из Голощёкино 18 февраля 1942 года и погиб под Ленинградом 20 октября 1942 года».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ РУДИЙКО (НЕЗНАЙКО) МАРИИ КОНСТАНТИНОВНЫ:
«Особенно тяжело вспоминать о том, как работали дети. Запрягали для них в одну упряжь по три быка и дети пахали. Загоны были длинные, по три километра. Вставали очень рано. Помогали детям запрячь быков и отправляли в загонки. Бывало, уедут, а обратно их всё нет и нет. Тогда едем на розыски. Приедем на другой конец поля, а они, свернувшись калачиком, спят под боком у быков. Вдоволь наплакавшись, начинаем их будить…Пахали и женщины: Карпенко Татьяна, Бычикова Вера, Ломова Ольга. Норма была такая: на лошадях с 2-х лемешным плугом – 2 гектара, а на быках с однолемешным плугом – 1,5 гектара. Запрягали быков в 3 часа ночи и пахали до 9 утра, потом завтрак и полтора часа отдыха, затем пахали до 4-х часов дня. В 4-е обед, двухчасовой отдых и – опять на пашню до 11 вечера».

ИЗ ПИСЬМА БЫВШЕГО ДИРЕКТОРА СТАНЦИОННОЙ МТС ПОЛИЩУКА ЯКОВА СЕМЁНОВИЧА:
«Кругом тогда всего недоставало. Порой казалось, что выход найти невозможно. Но Родине были нужны хлеб, мясо, молоко. Искали выход и находили. Зимой 1942 года были организованы двухнедельные курсы и до начала посевной все трактора были укомплектованы трактористами. Работали в две смены, и в 1942-ом получили неплохой урожай. Появились передовики, девушки-механизаторы: Ошекины, Булкины, Чебановы и многие другие. В том же 1942 году наша МТС получила Переходящее Знамя ВЦСПС и Государственного комитета обороны. Вручали знамя председатель Президиума Верховного Совета КазССР Керимбаев Д.К. и генерал-майор Соколов, прибывший с фронта. Это было торжество для всей области. Станционное приняло тогда 300 человек гостей. Вместе со Знаменем была вручена денежная премия в размере 3000 рублей для поощрения передовиков».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЧЕПИГИ (БРЕГЕДА) ТАТЬЯНЫ ЕФИМОВНЫ:
«В годы войны я была секретарём комсомольской организации МТС, в которой было около 20 комсомольцев. У меня опыта никакого. Но Яков Семёнович успокоил: «Поможем, Татьяна!» И действительно очень помогал, так как для него не было дела важнее, чем работа с молодёжью. Так как в наш клуб из-за сильных морозов временно поместили овечек с ягнятами, что бы спасти их, директор по вечерам отдавал в наше распоряжение свой кабинет с единственной в селе радиоустановкой. И мы, собравшись вместе, переписывали сводки Совинформбюро, а на утро такая сводка вместе со мной отправлялась на бригадный стан. А как не рассказать об Ошеко Петре Алексеевиче. Ему было 13, когда он стал работать в МТС медником. Сделали ему подставку к станку и Петро собирал баббит (отработку), чтобы заливать подшипники. Когда вручали Знамя, генерал-майор Соколов попросил показать ему самого главного человека. Пришли в МТМ, оно тогда было в сарае, а главного человека нет на месте. Директор открыл шкаф Петра, а оттуда воробьи вылетели. Горько и смешно. Ему бы в то время воробьёв гонять, а он вкалывал наравне со взрослыми. Потом было собрание, а шофёр генерала в награду катал мальчишек на аэросанях. Петро в ту пору ещё не был комсомольцем, но очень хотел им быть. Тогда Я.С. Полищук сам выписал ему билет, заверил печатью МТС и выдал Петру. С ним он ходил на собрания».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЧАЛЫХ ЯКОВА МОИСЕЕВИЧА:
«Мы стояли под Витебском…Нашей группе приказали взять «языка». Перед уходом в разведку в «Правде» мы прочитали о передовых сельскохозяйственных коллективах нашей страны. Называлась и наша Станционная МТС, фамилии директора Я.С. Полищука и старшего механика Я.А. Онищенко. По рекомендации парторганизации я написал письмо коллективу МТС, поздравил с трудовой победой и поблагодарил от имени бойцов за их большой вклад в дело Победы. За успешно проведенную разведку командование предоставило отпуск на родину. Дома Яков Аксентьевич рассказал, как моё письмо обсуждалось на рабочем собрании…Я видел, как работали люди. На тракторах ХТЗ и У-2 пахали и сеяли девушки. Руководил бригадой инвалид войны И.А. Клименко, в целину ставший Героем Социалистического труда».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДОРОШЕНКО АНАТОЛИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА:
«Многие из привезённых в село высланных немцев умерли от голода. Бывало, умирали прямо на улицах. Ребят, что были постарше, заставляли собирать трупы и свозить на склад. Когда их там накапливалось много, то вывозили на кладбище и там до весны засыпали снегом. Делали эту страшную работу: Григорий Румик, Владимир Лень, Иван Дорошенко, Василий Шерстюк и другие…»

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КАПЛУН РАИСЫ ФЁДОРОВНЫ:
«Во время войны в селе было много приезжих. В самом её начале привезли поляков: женщин и детей. С ними были свои постели, вещи, продукты. Потом привезли немцев: женщин и детей-подростков. У этих с собой ничего не было Сколько их погибло тогда, никто не считал. Две девочки, родственники которых умерли, долго жили в соломе, пока их куда-то не забрали. В самом выгодном положении были ингуши, привезшие с собой много кукурузы, которую они меняли на картошку. Были они и хорошо одеты, обуты».
Кстати, несмотря ни на что, почти все немецкие девушки сели на тракторы и работали наравне со всеми, не жалуясь на судьбу. Так в бригаде Полины Пирязевой рядом с Марией Николаевной Федченко, Евдокией Яковлевной Березянской, Антонидой Мерзляк, Марией Опруненко работали Эмма Шмидт и Лида Полинская. В бригаде колесных тракторов Павла Васильевича Волощенко, рядом с 16-летним Александром Голивцом, «одним парнем среди девок», работали Зинаида Мышова, Вера и Лида Ошеко, Меланья Опруненко.
В те годы они все были молоды и жили надеждами и ожиданиями, когда вернутся с фронта или с трудармии отцы, мужья, любимые. Они писали им письма и ждали ответа. Вот это и было самым тяжелым – ждать. Ждать и надеяться, что похоронка обойдёт твой дом. Но, считай, никого не обошла... Люди, мало что работали не покладая рук, но ещё и регулярно сдавали в «фонд Красной Армии» продукты, тёплые вещи, табак, деньги. Так 67-летний Анашкин из Шадыксаевки, у которого трое сыновей были на фронте, сдал в этот фонд 111 пудов хлеба и 20 тысяч рублей на строительство танковой колонны. Его земляк 77-летний Булкин, у которого воевали четыре сына, сдал 66 пудов зерна и 5 тысяч рублей… Во время войны в Станционном открыли цех по пошиву обуви. Возглавлял его Василий Петрович Карпенко, а за пимокатню отвечал Яков Шерстюк. Шили в этом цехе сапоги, валяли валенки. Самые лучшие валенки получались у Яковец (Падалко) Федоры Никифоровны. Да и все работы, что приходилось ей делать, выполняла она с душой. После войны, например, никто не мог навести на новых домах углы лучше её.
Память о войне у каждого своя. Надежде Афанасьевне Кондратенко (Смолянчук) навсегда запомнятся пять маленьких лепешечек, испеченных матерью Еленой Никифоровной из зерна, принесённого домой украдкой за пазухой. Как им с братом Ваней хотелось получить по второй лепёшке и как мать со слезами на глазах отказала в их просьбе. Ведь были рты и кроме их… Помнит Надежда Афанасьевна осенний холод, когда они, малыши, убегали в бурьяны и спали на телятах, чтобы согреться. Всякое бывало. Однажды мать увидела, как ингуши вывозят из её погреба картошку. Позвала соседей, и не дожидаясь, пока придет помощь спрыгнула в погреб посмотреть, много ли картошки украли, а там воришки… Подоспевшие сельчане вытащили их оттуда и долго били, чтобы проучить. И ещё запомнился Василий Яковлевич Шерстюк, пришедший с войны раненым в голову. Детям было интересно, что там у него на лбу под бинтами. Потому они часто приставали к бедолаге с просьбой показать. Показал, а там оказалась дырка, затянутая тонкой плёнкой. Ранение было тяжелое, и солдат вскоре умер…
Так за трудной повседневной работой прошли тяжелые годы войны и наступил долгожданный миг победы. Трудными были проводы на войну, но не мене тяжело встречали Победу, смешав всё сразу: слёзы и смех, боль и радость.
- Татьянка, беги, зови всех, кто есть! Сейчас что-то важное будут передавать, - скомандовал Яков Семёнович Полищук Татьяне Брегеде. Через пять минут директорский кабинет был забит людьми, и торжествующий голос Левитана объявил о Победе. Что тут началось! Женщины зарыдали. Старый поляк выскочил прямо под дождь и давай отплясывать по лужам. Ребятишки кинулись врассыпную, торопясь сообщить селянам радостную весть.
- Собралось всё село, - вспоминал Пётр Андреевич Чепига, комиссованный по ранению в декабре 1944 года. – Люди смеялись и плакали. Послали в Троицк лошадей и привезли две железные бочки водки. Праздновали Победу и оплакивали близких.
Радость была у всех общая, а вот боль всё-таки у каждого – своя. Григорий Меркурьевич Незнайко, получив в 1942 году похоронку на сына, до конца своих дней отказывался поверить в эту смерть. Долгие вечера, до самой поздней ночи всё сидел и ждал своего Андрюшеньку и твердил: «Андрюша жив! Ошиблась почтальонка. Он придёт. Лишь кончится война…» Но кончилась война, а Андрюши всё не было. Этого Григорий Меркурьевич уже не смог перенести, и у него помутился рассудок. Он ушёл из дома, возможно, отправился искать своего Андрюшу. Нашли Григория Меркурьевича через время в Голощёкино…

Кто жизни короткий срок
Честно стране служил,
Если б он мёртвым не лёг,
Ты бы сейчас не жил…
Все дальше войны года,
Но твёрдо помни о том:
Сначала была БЕДА,
ПОБЕДА пришла потом!

С огромной благодарностью всем тем, кто оказал помощь в подготовке этого материала, Екатерина КУДАРЬ.

Фюрер умер после войны.
Считается, что Гитлер покончил жизнь самоубийством. Останки фюрера и его возлюбленной Евы Браун были якобы обнаружены советскими солдатами закопанными на дне воронки от снаряда. Однако не раз и не два возникали версии о том, что и Гитлеру, и Еве Браун удалось спастись от возмездия где-то в Латинской Америке. Недавно эту версию подтвердил аргентинский писатель Абель Басти. Он утверждает, что в конце апреля Гитлеру на самолете удалось вырваться из горящего Берлина в Испанию, под крыло «друга Франко». А оттуда он на подводной лодке перебрался в Аргентину на заранее подготовленные «позиции». По словам Басти, Гитлер не только дожил до 1964 года, но и обзавелся потомством. Якобы существуют фотографии, на которых он запечатлен с Евой Браун и детьми. Последние дни диктатор доживал уже в Парагвае, глава которого не особо скрывал свои симпатии к третьему рейху. Умер он на руках своей жены в окружении детей, так и не ответив за свои злодеяния. Но о месте захоронения Гитлера и о том, где живёт его семья, автор говорит весьма туманно. Видимо, это материал для новой сенсационной книги.


Что мы праздновали, празднуя Первомай?
Это сегодня у старого праздника несколько иное содержание. Но долгое время мы отмечали 1 Мая как день «международной солидарности трудящихся». Между тем, сколько существует мир – столько поклонники тёмных сил чтут Первомай как свой наиглавнейший праздник. Знаменитая Вальпургиева ночь, когда на свой «форум» слетается вся нечисть, приходится как раз на первомайскую ночь. 1 мая отмечалось языческими жрецами и в древней Греции, и в Риме, и в России. И во все времена, у всех народов этот праздник сопровождался человеческими жертвоприношениями. Вот и самый первый Первомай 1886 года в Чикаго, по мнению ряда знатоков подобной тематики, был организован некой религиозно-мистической организацией под названием «Орден рыцарей труда» с целью принести человеческую жертву тёмным богам. А так как в развитом государстве не так-то просто совершить безнаказанное убийство, сатанисты решили принести массовое жертвоприношение в ходе демонстрации забастовавших пролетариев руками полиции. Чтобы спровоцировать стражей порядка на решительные действия, планировалось бросить в их ряды взрывное устройство. Но что-то у провокаторов в тот день не заладилось. Митинг рабочих, несмотря на страстные призывы его организаторов к решительным действиям, закончился без всяких эксцессов. Но жертвоприношение все же состоялось, 4 мая, когда брошенная в полицейских бомба убила нескольких человек. В ответ полиция открыла пальбу. Митингующие разбежались, оставив на мостовой множество трупов.
Рабочие всего мира, не подозревая об истинных причинах трагедии, были возмущены и решили каждый год, в знак солидарности с павшими, прекращать работу и праздновать Первомай. Так что, празднуя Первомай, большевики по сути продолжили черное дело кровожадных религиозных фанатиков, превративших обманутых рабочих в жертвенное мясо.


Горькая «клубничка» порносайтов.
По данным российских СМИ, самыми искомыми в Интернете являются слова: «секс, порно, эротика». Дотошные, американцы, целиком соглашаясь с этим утверждением, даже подсчитали, что 25 миллионов их соотечественников проводят на порносайтах от одного до 10 часов в неделю. А ещё 5 миллионов уделяют этому занятию более 11 часов. Приемные американских врачей наводнены людьми, которые из-за увлечения киберсексом лишились работы, жены или мужа, сбережений. Многие мужчины говорят, что они потеряли способность видеть в женщинах что-то иное, кроме «приспособления для полового акта». Женщины перестают воспринимать близкого человека и зацикливаются на ком-то, с кем «спелись» в киберпространстве. Известно много трагикомических случаев, когда выдававший себя за «зверя в постели» оказывался 80-летним шутником или даже женщиной. Кстати, именно людям пенсионного возраста некоторые зарубежные врачи рекомендуют время от времени лакомиться интернетовской «клубничкой». Мол, насмотревшись и начитавшись там всякого такого, бодрые старички потом и в реальной жизни будут способны на подвиги.
Единодушны эксперты и в том, что так же, как не каждый пьющий спиртное становится алкоголиком, так и не каждый посетитель эротических сайтов становится маньяком. Самую большую опасность эти сайты представляют для психически неполноценных людей и, конечно, для детей, подростков. Как, к примеру, 12-13-летние ребятишки могут воспринять сцены дефлорации (лишение невинности), неоднократно демонстрировавшиеся уже в компьютерной сети? Хуже того. На сервере одного из московских провайдеров недавно был найден видеоролик, на котором насиловали, а потом убивали восьмилетнюю девочку. Желающим посмотреть это изуверство в полном объёме, надо было лишь заплатить 20 долларов по указанному счёту…

27 апреля около 15 часов 40 минут вспыхнули трава и мазут у брошенных емкостей на неогороженной и никем неохраняемой с юго-восточной стороны территории «ТМЗ – 2030». Всё, к счастью, обошлось, как и в прошлом году, когда примерно в этих же числах (6 мая) полыхнули камыши и сорняки на территории стройучастка и гаража птицефабрики. Но кто знает, какие ещё сюрпризы могут преподнести нам всем «индустриальные» окраины райцентра. Старший инженер ОПС района Максут Файзуллин меж тем от лица своей службы предупреждает граждан района о том, что сжигание мусора и твёрдых бытовых отходов категорически запрещено. Всё должно вывозиться на специальные свалки. Лица, нарушающие данные требования, будут привлекаться к административной ответственности.
И ещё одно ЧП имело быть в начале мая. Главной жертвой налетевшего на посёлок ураганного ветра стала красавица-сосна на площади Мира. Не исключено, что площадь потеряет еще несколько её «подружек» по аллейке, которые склонились ещё с прошлого лета, когда июньским ливнем дождем была подмыта почва под ними. Нам ещё, можно сказать, повезло с тем мини-ураганом. Если по области скорость ветра достигала 35-40 метров секунду, то у нас она, по данным местной метеостанции, была вдвое меньше: 16-18 метров в секунду, и больше всего на сей раз, похоже, пострадали тарелки телеантенн. Зато мастерам, специализирующимся на их установке, о будущем своего бизнеса теперь можно не беспокоиться месяца два.
Если за весь апрель выпало почти 35 мм осадков, то за первые дни мая - уже более 25 мм. А прогремевший 5 мая первый гром так потряс тучи, что они одарили нас первым и очень даже нехилым залпом града. Что впереди? По одним прогнозам май до последнего дня будет оставаться таким же ни тёплым, ни холодным, и также периодически его будут подмачивать обильные дожди. По другим – где-то в 15-20-х числах установится жаркая – до 30 градусов – погода, которой собственно всё летнее тепло и кончится. По тому же нерадостному прогнозу, июнь, июль будут «умеренно тёплыми», а в августе пойдут дожди.